(POV Tom)

Ночь. В вагоне гробовая тишина. Собрался выйти покурить. Билл храпит под боком, сука, не уснуть будет:
- Бля, Билл, перевернись набок. – Шепчу.
- Том, ну, ты же знаешь, что у меня насморк и это бесполезно. – Гундосишь.
- Я курить, идешь?
- Нет, я спать. – Кутаешься в одеяло, но ноги, из-за твоего роста, все ранво торчат в проходе. Забавно. Улыбаюсь, беру пачку сигарет, выхожу в тамбур. Здесь мысли находят тебя внезапно и как раз кстати.

И когда все это началось? Года три назад. Наверное. Тогда я впервые стал отмечать в себе, что слишком часто думаю о тебе не с позиции брата, а со стороны. Раньше меня это пугало, но сейчас я свыкся с мыслью, что …чувства мои давно перешли за грань обычных братских. И даже сейчас, стоя в тамбуре, смотря в окно на море сливающихся пробегающих мимо огней, я думаю, почему все так вышло? Нет, я не парюсь, но в себе все держать нереально сложно.
«Ненавижу поезда.
Если сразу зашел, уснул, то да.
А если не хочется, и что-то типа одиночества,
И вроде бы много лаве. Купил себе СВ,
Но сигарета, тамбур и мысли в твоей голове.» (с) Павел Воля.
Страшно подумать, что скажет Билл, если узнает обо всем этом. Просто отвергнет, как брата, будет бояться меня…Потому стараюсь скрывать все, хотя иногда так хочется провести ладонью по мягкой щеке, очищенной от тонн косметики, смотреть в его глаза…смотреть, смотреть, пока окончательно не утону в их янтарной глубине.
Так в сердце рождается спокойствие.
А иногда хочется бить стекла, орать, сползая спиной по холодной стене, выть от бессилия и нежелания продолжать жизнь, разбивать руки в кровь о кафель ванной, но не ронять слез. Никогда.
Так рождается стойкость и тихое горе.
А бывает так, когда ты просто улыбнешься, и в сердце тепло, и кричать хочется от счастья, и мир тебе уде не кажется таким серым, ведь твоя улыбка, подобно радуге, разрезает небо пополам, разливаясь ярким пятном, впуская в душу неподдельную радость.
Так рождается счастье и любовь.

Сейчас что? Полное спокойствие, ведь знаю, что никогда не будет так. Как хочу, потому что нельзя. Значит так кому-то нужно.

- Ты так долго, я начал волноваться. – За тобой хлопает дверь тамбура.
- Да что-то задумался, в дороге всегда так, ты же знаешь.
Молчим. Берешь мою руку, делаешь затяжку от сигареты, слегка прижимаясь губами к моим пальцам. До дрожи. А потом…обнимаешь меня, зарываясь носом в мои распущенные дреды, вздыхаешь…
- Том, я так устал.Ты меня понял. Это все так выматывает, кошмарно…Ты единственный человек, который может дать мне спокойствие, я могу жить, пока ты рядом. Спасибо, что есть у меня…Какой-то я стал меланхоличный, прости…и правда, дорога.
Я ничего не могу ответить, но по-моему тебе хватает и моего молчания.
- Мне холодно, из окна дует, ляжешь ко мне? – Как ножом, умоляющим взглядом по сердцу.
- Конечно. – прижимаю тебя крепче, щелчком выкидывая окурок в приоткрытое окно.

Ложимся спать. Полка маленькая, таким двум дылдам, как мы, сложно уместиться на ней, поэтому ты закидываешь на меня ноги и руки, зарываешься в одеяло, носом уткнувшись в мое плечо. Лицом к лицу. Твое теплое дыхание и запах волос. Сводит с ума.
- Том…
- Ммм?
- Я не знаю…как попросить…
- Не неси ерунды, ты же мой брат.
- Поцелуй меня.
- Делов-то. – Нежно чмокаю тебя в щеку.
- Не так…
- А как?
- Том…не тупи… - Тяжело дышишь, губы приоткрыты…немое «Пожалуйста» в глазах. Сейчас мне казалось, что мое сердце сломает мне ребра.
Касаюсь своими губами твоих, такое ощущение, что окунаюсь в море взбитых сливок…слегка засасываю нижнюю губу, ты судорожно выдыхаешь мне в лицо. Взрыв. Мой язык, твоя штанга. И, как после него – тишина, меланхолия, опустошенность наравне с заполненностью. Так невесомо, чуть касаясь…прижиматься к любимому телу. Теперь я смело могу ответить на вопрос: что для вас жизнь? Я отвечу – ты. Как будто дышу чистым кислородом. Шептать в темноту «люблю» и почувствовать…как сильно твоя рука сжала в ответ мою. Любить? Я умею.

(POV Bill)

Какой я был идиот…Всю жизнь искать того, кто может стать смыслом, и сейчас только понять, что и искать то не надо было…мир подарил мне смысл еще при рождении.

(POV Kurtis)

В ту ночь Билл все понял. Что чувства его перешли грань, выплеснувшись радугой, отражающейся в глазах. Его глазах.